Премьера сегодня: “Спящая красавица” в редакции Алексея Ратманского
«Tremble with your feet!» «Gentle as feathers!» «Carry yourself; don’t just walk!» («Трепещите ногами!» «Легко – как перья» «Несите себя! не просто ходите!») – командует Алексей Ратманский, один из самых знаменитых хореографов 21-го века, на репетиции своего нового спектакля в Американском театре балета. Это новая редакция «Спящей красавицы», одного из самых известных спектаклей Мариуса Петипа, величайшего балетмейстера 19 века, урожденного француза, но десятилетиями работавшего в Санкт-Петербурге: по существу, Мариусом Петипа и было определено то, что мы сейчас понимаем под словосочетанием «классический балет».
Когда г-ну Ратманскму было предложено поставить новую версию бессмертного произведения Чайковского «Спящая красавица» к 75 юбилейному сезону Американского театра балета, он решил отказаться от идеи полной переработки спектакля, как он поступил с другими известными работами, в том числе с балетами «Щелкунчик» и «Золушка». Вместо этого он попытался вернуться к истокам, к оригиналу постановки Петипа.
Ратманский сам учился расшифровывать давно устаревшие формы танцевальных обозначений, используемых для записи хореографии Мариуса Петипа на рубеже прошлого и позапрошлого столетий, и провел бесчисленные часы, изучая тетради с записями «Спящей красавицы», которые были вывезены из России после революции и в настоящее время хранятся в Houghton Library в Гарварде. В театральном музее имени Бахрушина в Москве, он изучал малоизвестные эскизы, сделанные Павлом Гердтом, исполнившим партию принца Дезире на премьере балета в 1890, которые позволили визуализировать хореографию. Ратманский корпел над фотографиями, рисунками и старыми фильмами, чтобы попытаться приблизиться к первоисточнику.
«Это постоянное изумление! – говорит Алексей Ратманский о своих исследованиях при подготовке к мировой премьере балета (3 марта 2015 года в Segerstrom Centre в Коста-Меса, Калифорния) и запуску спектакля в новом сезоне в Метрополитен-опера весной этого года. – Я узнал о Петипа за эти последние три месяца больше, чем я узнал о нем за всю мою жизнь – его феноменальное мастерство балетмейстера, определив тему, следовать ей от начала до конца.»
Но хореография – далеко не единственная составляющая нового балетного спектакля. Чтобы «Спящая красавица» обрела ту форму, которую в результате сегодня увидит зритель, на протяжении четырех месяцев различные специалисты трудились над спектаклем и решали множество важнейших вопросов. На ранних этапах постановки компания должна была определиться с базовыми моментами, такими как, например, будет ли идти балет с одним антрактом или двумя; пошив костюмов; четкая координация, необходимая для постановки балета, который, в том числе, будет отличать состав исполнителей из более 160 артистов. Декорации для спектакля создавались в Милане, а около 300 пар балетной обуви было отшито в Орегоне (США) и Германии.
Ставки были высоки, – «Спящая красавица» – всеми любимый спектакль: многими балетоманами он признан вершиной классического балета, другие поклонники просто наслаждаются сказкой, под музыку Чайковского, знакомую даже детям по мультфильму Диснея («Спящая красавица», 1959).
На последних репетициях 
Ратманский был чрезвычайно оживлен, он мог внезапно вскочить и начать демонстрировать, что Кот в сапогах и Белая кошечка должны двигаться «немного резвее», Принцесса Аврора – «чуть изящнее», а Мазурка должна быть «стремительней». Порой, Ратманский, который, кстати, впервые столкнулся, со «Спящей», станцевав в знаменитом вальсе из этого балета в Большом театре, работая над своей редакцией в ABT,консультировался со своей женой Татьяной – они вместе учились читать «систему Степанова», и супруга помогала Ратманскому заполнять связующие звенья.
Для неопытного глаза, это выглядит как беспорядок музыкальных нот, завитушек, рисунков и загогулин. Но для Ратманского, это карта прошлого, которая рассказывает ему, где должны находиться танцоры, в каком положении должны быть ноги и руки артистов.
«Стиль танца должен выглядеть иначе», говорит Ратманский, отмечая, что несмотря на то, что на первый взгляд этот стиль может показаться менее технически сложным, чем привычный нам современный балет, в некоторых отношениях он намного более требователен к танцовщикам. «В музыкальной фразе несколько шагов и нет перерывов, когда танцовщица может просто ходить из угла в угол, отдышаться немного и затем начать заново – все заполнено движениями».
Если в хореографии спектакль восходит к заре балета, то дизайнеры декораций и костюмов, Ричард Хадсон и Тони Эвард, вдохновились работами Леона Бакста, который оформлял «Спящую красавицу» для балета Дягилева в Лондоне в 1921 году.
Создание нового балетного спектакля требует тысячи решений. Сколько времени будет длиться бег? Нужен ли взрыв, когда выходит злая фея Карабосс? Сколько времени необходимо для смены декораций? Может ли звучать музыка во время их смены? Кевин Маккензи, художественный руководитель компании, призывал коллектив компании настроиться на длительный трудоемкий процесс.
Чтобы начать пошив костюмов, необходимо было решить вопросы кастинга. Например, сколько детей будет задействовано и какого возраста они должны быть? Обратный отсчет времени начался в октябре. Многие из костюмов изготавливались в Италии – балет стал совместным проектом с Миланским Ла Скала. Брюсу Горовицу, директору театра по костюмам, требовалась от Ратманского информация о количестве костюмов и мерки актеров, чтобы в ноябре-декабре костюмы были готовы и доставлены в ABT.
В ноябре Ричард Хадсон выбирал ткани для костюмов солистов в швейной мастерской. Он взял в руки роскошную пачку романтической формы, украшенную изысканными коваными розами. Это был костюм принцессы Авроры для одного известных номеров в «Спящей красавице»: Розовое адажио.
«Он удивительно тяжелый, не так ли?» – вслух волновался Ричардсон.
Диана Вишнёва в костюме принцессы Авроры. Фото с официальной страницы Дианы Вишнёвой в Instagram.
Вес костюма всегда враг для артистов балета, которые бросают вызов гравитации. Но лишний вес особенно нежелателен в Розовом Адажио, в котором Аврора должна балансировать на одной ноге, когда каждый из ее четырех женихов вращает ее вокруг оси за руку, а затем отпускает.
Поэтому Хадсон обсудил с руководителями мастерской по пошиву костюмов возможность удаления некоторых роз, также они решили заменить внутренний слой из тяжелого атласа на несколько из более легкой сетки.
Далее Ричард Хадсон начал свою охоту за информацией об исходных материалах по своей части, что заставило его исколесить несколько континентов. Хадсон стремился разузнать и разыскать все, что только было бы возможно, о поразительных конструкциях декораций Бакста.
По иронии судьбы, банкротство компании Дягилева, возможно, помогло сохранить некоторые материалы.
«Компания обанкротилась, поэтому декорации и костюмы были конфискованы» – рассказал Хадсон в интервью «Нью-Йорк Таймс», отметив, что в то время как некоторая их часть была впоследствии использована на гастролях, большинство бесценных костюмов и эскизов в конечном итоге оказались в музеях в том числе в Музее Виктории и Альберта в Лондоне и в Национальной галерее Австралии.
Однако Хадсон, вдохновляясь «Русским балетом» Дягилева, в то же время не пытался восстановить спектакль в первозданном виде. «Я думаю, что, если бы мы воссоздали его, он не стал бы «работать» в настоящее время,» – сказал он. «Все изменилось. Формы танцоров изменились: они гораздо тоньше, чем были танцовщики в 1920-е годы; они гораздо выше; у них более длинные ноги. Современное освещение гораздо более сложное, чем было раньше. Я не думаю, что это вообще сработало бы. Так что я взял только элементы, которые вдохновили меня, и сделал просто что-то вроде ремикса и изменил некоторые цвета.»
В конце концов, четыре больших контейнера с костюмами, декорациями и реквизитом были доставлены в США на корабле из Италии. К февралю, штаб-квартира Американского театра балета стала чем-то вроде завода «Спящей красавицы». Часто одновременно проходило несколько репетиций.
Марсело Гомес, исполнитель партии принца Дезире, сказал, что потребовалось приложить немало усилий, чтобы исполнить такой знакомый балет в новом хореографическом стиле. «Нам пришлось переучивать много вещей. – говорит он - Мне кажется, я почувствовал себя даже в большей сказке, чем может быть «Спящая красавица».
Конечно, попытка вернуть прошлое и сохранить танец, самый неуловимый среди видов искусства, – задача очень сложная. Историки могут спорить, какие из версий балета являются более достоверными, воспроизведенные по письменным отчетам или передаваемые из уст в уста. В 1999 году в Мариинском театре Сергей Вихарев стремился воссоздать спектакль Петипа 1890-го года, так же опираясь, в частности на нотации Степанова. Спектакль в этой версии идет почти четыре часа. Версия Алексея Ратманского получилась короче и включает в себя ряд сцен, которые были добавлены позднее – декорации и костюмы 1921 вдохновили на них хореографа. «Уравновешивание различных стилей – это очень интересно,» – говорит Ратманский.